Для советской историографии бои конца апреля и начала мая 1944 года под украинским городком Обертин остались почти незамеченными. В Генштабе Красной армии к этому времени уже полным ходом чертили стрелки будущего «Багратиона», и на фоне грандиозных летних сражений бои 38-й и 1-й гвардейской танковой армий выглядели рядовым эпизодом. Но для тех, кто за год до Победы попал по каток немецкого контрудара, всё выглядело иначе.
По иронии судьбы, противником 1-й гвардейской танковой армии стала немецкая армия с таким же именованием — только без гвардейской приставки. Оба противника находились далеко не в лучшей форме, и о штатной численности по обе стороны фронта могли только мечтать. Впрочем, положение немцев всё же было несколько лучшим: так, во второй половине апреля в собранном для контрудара по вырвавшимся вперёд советским частям только в качестве усиления имелись 506-й тяжёлый танковый батальон (ттб) с двумя десятками «Тигров» и 653-й тяжёлый батальон истребителей танков с 13 «Фердинандами».
Первый раунд боёв состоялся во второй половине апреля. Тогда для парирования немецкого контрудара советскому командованию срочно пришлось подтягивать своих «тяжеловесов»: 11-й гвардейский танковый корпус (гв.тк), в состав которого входил 399-й гвардейский тяжёлый самоходно-артиллерийский полк (гв.тсап) на ИСУ-152 и 72-й гвардейский тяжёлый танковый (гв.ттп) на ИС-2. Но даже серьёзно «получив по рогам», немцы не готовы были так просто расстаться с желанием отодвинуть линию фронта подальше на восток.
Очередное наступление было запланировано на конец апреля.В этот раз противник сделал ставку на концентрацию усилий на сравнительно узком участке фронта. Кулаком для проламывания советской обороны стала бронегруппа майора Зана, командира 88-го тяжёлого батальона истребителей танков. Тут примечательны сразу два факта: во-первых, использование в немецких документах именно термина «бронегруппа» вместо привычной «боевой группы», а во-вторых, передача её под командование самоходчика-противотанкиста.
Так уж повелось, что действия самоходок «Насхорн» остались в тени достижений «Фердинандов», реальных и выдуманных. Однако «Носороги» с их 88-мм длинноствольной пушкой тоже были опаснейшим врагом советских танков, и подразделение майора Зана исключением не было. Назначение командовать ударным кулаком III танкового корпуса этот опытный и умелый офицер получил вполне заслуженно.
Помимо собственных «Носорогов», майору подчинили упоминавшийся выше 506-й ттб, танки PzKpfw IV из 17-й танковой дивизии (тд) и батальон «Пантер» из 23-й тд. На вечер 28 апреля в бронегруппе Зана числилось около 90 танков и самоходных орудий. Кроме танков и САУ на участок предполагаемого прорыва стянули артиллерию — не менее 30 батарей 105-мм и 150-мм орудий. Дополнительно командование III танкового корпуса подтянуло 6-ю бригаду реактивных миномётов — порядка 80–100 шестиствольных «небельферферов», включая самоходные.
Изначально удар противника планировался ещё более мощным, с участием 1-й и 6-й тд вермахта и 10-й тд СС. Но стянуть эти силы немцы не успевали, а эсэсовцы в итоге вообще поехали на Западный фронт. В результате немецкое командование сочло, что время дороже танков, и начало партию с имевшимися силами.
На рассвете 29 апреля на передовые советские траншеи дивизий 38-й армии обрушился вал огня и стали. Вскоре бой докатился и до танкистов 1-й гвардейской танковой армии: согласно выработанному ещё 25 апреля плану, танки 8-го гвардейского механизированного корпуса (гв.мк) должны были укрепить занятый пехотой рубеж танковыми засадами. Одной из первых под удар попала 1-я гвардейская танковая бригада (гв.тбр), в которой на 28 апреля числилось 23 «тридцатьчетвёрки»:
«В 10:00 после сильной артподготовки и бомбардировки с воздуха противник силами до 35 танков и полка пехоты из направлений Зелена, Эзежаны, Троян, Пужники начал наступление на Хотимеж, а частью сил на Жабокруки. Имея численный перевес в живой силе и технике, противник, не считаясь с потерями, обойдя левый фланг обороны бригады, начал теснить наши части на юг, пехота 121-й стрелковой дивизии отошла, а в 12:30 в Хотимеж вошло четыре танка «Тигр» и до роты пехоты противника. В 13:30 30 танков противника из Зелена вышли на Хотимеж.
1-й танковый батальон, ведя ожесточённые бои с превосходящим количеством танков противника, подвергаясь фланговому удару, с потерями начал отход в юго-восточном направлении и оставшимися 8 танками в 20:00 занял оборону в 1 км южнее Игжиски, приостановив дальнейшее продвижение противника. Два танка 2-го танкового батальона из Пужники прорвались к танкам 1-го танкового батальона, а оставшиеся три танка вышли в район 2,5 км южнее Хотимеж, где и заняли оборону, не давая возможности противнику распространяться на юг.
Приданные бригаде пять 152-мм самоходных орудий 399-го гв.тсап были поставлены в засаду на высоте 359,0. В этом бою героически погиб командир роты 1-го танкового батальона гвардии старший лейтенант Костылев».
Всего за 29 апреля бригада потеряла девять «тридцатьчетвёрок». Надо сказать, что фраза «пехота отошла», конечно, даёт мало представления о том, как дралась 121-я стрелковая дивизия (сд) 101-го стрелкового корпуса (ск) 38-й армии. Батальоны её соседа, 70-й гвардейской стрелковой дивизии (гв.сд), ещё с вечера 28 апреля сражались в полуокружении, а временами кольцо и смыкалось. Через образовавшийся в стыке советских дивизий разрыв немецкие танки и пехота вышли на тылы сначала 705-го и 383-го стрелковых полков (сп), а затем и 574-го сп. «Вышли на тылы» означало, что находящаяся там артиллерия будет раздавлена гусеницами, а оставшуюся без прикрытия пехоту будут расстреливать или заживо хоронить в обрушившихся окопах.
Однако и у командования 101-го ск имелся свой козырь — 32-я отдельная истребительно-противотанковая артиллерийская бригада. Её 57-мм противотанковые пушки могли доставить немцам немало неприятностей: «Тигров» у майора Зана было немногим больше четверти от общего числа танков, а «Пантеру» 57-мм ЗиС-2 в борт брала уверенно.
После занятия Хотимежа и Жабокруков у немцев было несколько вариантов дальнейшего развития событий. Можно было бы двинуться на восток или даже на северо-восток, пытаясь отсечь часть сил 1-го Украинского фронта и прижать их к реке. Но на этом направлении имелись подготовленные командованием советского 11-го тк противотанковые опорные пункты. Немцы выбрали менее рискованный вариант — двигаться на юг, к Обертину, продолжая «заворачивать» советскую оборону фланговым ударом. По их мнению, на этом направлении у русских после боёв 29 апреля должна была образоваться зияющая дыра.
Залатать её советское командование решило при помощи 44-й гв.тбр. Поначалу её передали для усиления 8-му гв.мк, но в его распоряжении бригада пробыла ровно 3,5 часа. В 19:30 29 апреля 44-я гв.тбр получила приказ выйти из оперативного подчинения 8-го гв.мк и в полном составе сосредоточиться в северной части Обертина. Дополнительно бригаду подкрепили тремя ИСУ-152 всё того же 399-го гв.тсап и десятком СУ-85 из 1454-го сап. Сделано это было крайне вовремя — весь следующий день 44-я гв.тбр отбивала яростные атаки немцев, пытавшихся ворваться в Обертин. Согласно рапорту, бригада потеряла 13 танков, уничтожив при этом девять вражеских. 399-й гв.тсап лишился одной самоходки, попавшей под залп «небельферферов».
Не легче было положение и в 45-й гв.тбр, которая как раз приняла участок обороны от ушедшей к Обертину 44-й гв.тбр. Как и её соседи, эта бригада была уже потрёпана предыдущими боями. Несколько выправляли положение три приданных бригаде ИС-2 из 72-го гв.ттп. Особенно тяжёлым стал бой 30 апреля на окраине Игжиски, где в получасовом бою подбитыми и сгоревшими были потеряны четыре «тридцатьчетвёрки» и один из приданных «ИСов».
Судя по всему, Зан разделил свою бронегруппу на две части. «Тигры» 506-го ттб служили броневым щитом для более «тонкокожих» PzKpfw IV из 17-й тд. Батальон «Пантер» из 23-й тд действовал самостоятельно в направлении высоты 359,0, господствующей над подходами к Обертину. Первая лобовая атака на высоту успеха не имела, и тогда немцы попытались пройти в обход сквозь лес. Этот путь вывел их к позициям двух советских пушечных артполков (пап). 2-й дивизион 1251-го пап и 3-й дивизион 1247-го пап открыли огонь прямой наводкой, причём одна из батарей — с дистанции всего в 500 метров, что для 152-мм пушек является фактически пистолетной дистанцией. По итогам схватки эта батарея претендовала на четыре танка из семи, заявленных артиллеристами. Учитывая, что 152-мм снаряд может натворить с танком, основания для заявок имелись весомые во всех смыслах.
Потери немцев в этих боях достаточно сложно оценить из-за особенностей учёта, но, судя по уменьшению числа боеготовых танков в сводках, можно предположить, что бронегруппа Зана в боях 29–30 апреля потеряла порядка 30–33 танков. Больше всего досталось батальону «Пантер» из 23-й тд, где из 27 танков осталось в строю только семь машин. Хотя ожесточённые бои продолжались ещё 1 мая, было ясно, что достичь серьёзного успеха немцам не удалось.
Статья написана с использованием документов из фондов 1-го Украинского фронта, 38-й армии, 1-й гвардейской танковой армии, 11-го гв.тк, 8-го гв.мк, 70-й гв.сд, 121-й сд, хранящихся в ЦАМО РФ.