«ИСы» и «тридцатьчетвёрки» против немецких танковых засад

В октябре 1944 года советское командование планировало окончательно изгнать немцев с территории СССР и вступить на территорию врага с перспективой захвата Восточной Пруссии. Реализовать эту задачу должны были два фронта — 1-й Прибалтийский генерала армии И.Х. Баграмяна и 3-й Белорусский генерала армии И.Д. Черняховского. Однако наносившие основной удар 5-я армия генерал-лейтенанта П.Г. Шафранова и 11-я гвардейская армия генерал-полковника К.Н. Галицкого наткнулись на подготовленную немцами оборону.

Оптимистичное начало

Планам наступления в 07:00 16 октября предусматривалась разведка боем:

• 5-я гв.сд вела разведку в направлении высоты 63.2 разведотрядом в составе двух штрафных рот из состава 14-го штрафбата и роты 17-го гв.сп.
• 26-я гв.сд вела разведку в направлении Гужуче силами 10-го штрафного батальона
• 31-я гв.сд вела разведку в направлении Шапкина силами трёх рот штрафников.
• 84-я гв.сд вела разведку в направлении Крулево-Кшесло силами 3-го батальона 58-го гв.сп 18-й гв.сд.

Задача всех разведотрядов состояла в том, чтобы вскрыть систему обороны противника, взять контрольных пленных и убедиться, что противник не отошёл во вторую линию. В идеале — ещё и захватить первую линию траншей. Действия разведки боем поддерживали по два дивизиона артиллерии в полосе каждой дивизии.

Разведотряды 5-й, 31-й и 84-й гв.сд в темноте выдвинулись на нейтральную полосу и залегли в 75–100 метрах от окопов противника. После 10-минутного артналёта стремительным броском ворвались в расположение противника. Как отмечалось в отчёте: «немцы ещё не успели занять боевого порядка для отражения нападения и автоматным огнём в упор в большинстве были истреблены».

Штрафники из 5-й гв.сд ворвались в первую траншею противника на высоте 63,3. Были взяты контрольные пленные 1-го батальона 1097-го пп из состава 549-й пд «дальнейшее продвижение отряда было приостановлено сильным огневым сопротивлением немцев».

Разведотряд 84-й гв.сд также захватил участок первой траншеи противника, взяв трёх пленных состава 561-й пд. Эта атака настолько обеспокоила немцев, что они попытались выбить штрафников контратакой двух рот с тремя штурмовыми орудиями. Штрафные роты 31-й гв.сд завязали бой на восточных скатах высоты 103.1.

Менее удачно сложилась разведка боем в полосе 26-й гв.сд — 10-й штрафбат добежал до позиций противника, но не смог обнаружить проходы в проволочных заграждениях, был обнаружен, обстрелян, залёг и до 09:00 «вёл огневой бой» находясь под обстрелом противника.

В итоге действий разведотрядов оборона противника была вскрыта, в 09:30 ударила артиллерия, а в 10:20 начала работать авиация (80 бомбардировщиков Пе-2 и 520 штурмовиков Ил-2, под прикрытием 340 истребителей).

В 11:30 пошла пехота при поддержке танков и самоходок сопровождения.

Работа советской артиллерии и авиации была настолько эффективной, что против фронта наступления каждой дивизии в среднем «ожило» не более 5–8 пулемётов, 4–7 противотанковых орудий и до батальона пехоты. Особенно наступлению помогли танкисты-тральщики 148-го инженерно-танкового полка, которые не только проделывали проходы в минных полях, но и вели огневой бой с уцелевшей артиллерией и пулемётами немцев.

Командование 11-й гвардейской армии также отметило хорошие действия 153-й танковой бригады — её батальоны, действуя вместе с 26-й гв.сд и 95-м гв.сп 31-й гв.сд, ворвались в Ланкемишки, с десантами автоматчиков взяли Шапкина, Садены и высоту 101,1.

Наступление в первые часы развивалось очень успешно. Противник отходил, а местами откровенно бежал уже в третью линию траншей. В 12:30 совместными усилиями третья линия траншей была взята. В документах это описывалось так:

«Бой за третью траншею для немцев сложился слишком невыгодно и был скоротечен. Тяжёлые танки вплотную подошли к траншее и в упор расстреливали пулемёты и пехоту противника. 153-я тбр на высотах западнее Ланкемишки, Гужуче, Шапкина, Садены начала утюжить немцев, засевших в траншее».

В общем, любители советского военного кино могут представить процесс — с поправкой, что советские режиссёры почему-то снимали по большей части про «тяжёлые годы» начала войны, а в 1944-м как раз «ИСы» и Т-34-85 «утюжили» траншеи с немецкой пехотой.

Разбитые 1091-й (547-й фольксгренадёрской дивизии), а также 1141-й и 1142-й (561-й фольксгренадёрской дивизии) гренадёрские полки старались закрепиться на промежуточном рубеже Ольвита — Садены. В итоге на рубеже Мала Сталавка осели части 561-й дивизии, а на Мисвеце — Щуки части 549-й дивизии. Туда же подошли самоходки и танки.

Согласно немецким документам, оборона 561-й фольксгренадёрской дивизии была усилена: 103-й танковой бригадой (район Сантара), 505-м тяжёлым танковым батальоном (район Мажуце), 279-й бригадой «Штугов» (без одной батареи) и 203-й бригадой «Штугов» (район Клайпуце). В резерве XXVII армейского корпуса была 276-я бригада «Штугов». 547-я фольксгренадёрская дивизия была усилена 1-й батареей 279-й бригады «Штугов», которая подчинялась штабу 1093-го гренадёрского полка.

Гибельные засады

Первые звонки раздались вскоре после прорыва третьей траншеи. В Шуки 1-й батальон 153-й тбр наткнулся на засаду из четырёх самоходок и, потеряв сразу три танка подбитыми, был вынужден отойти. 2-й и 3-й тб 153-й тбр при атаке Мала-Ставалка были встречены огнём 12 противотанковых орудий и семь самоходок. В завязавшемся бою танки и сопровождавшие их «сушки» в упор расстреляли четыре противотанковых орудия, но и сами потеряли три танка и одну самоходку, в итоге отступив за высоты южнее и северней Мала-Ставалка. Повторная атака, состоявшаяся после подхода пехоты 26-й и 31-й гв.сд, также не увенчалась успехом.

На дворе был 1944 год, и советские штабы умели не только бросать в лобовые атаки пехоту и танки. По немецким опорным пунктам был организован мощный артналёт, включая артсистемы большой мощности и «Катюши», а затем по ним отработали штурмовики. В 14:00 31-я гв.сд взяла то, что осталось от Мала-Ставалки, при этом в плен попали остатки роты тяжёлого оружия 1141-го пп во главе с командиром.

Однако к этому времени немцы сумели подтянуть резервы на следующий рубеж, организовав там хорошо продуманную систему огня. Попытка окрылённых успехами первой половины дня танкистов из 153-й тбр вырваться на простор обошлась им очень дорого — на подходе к населённым пунктам Кумец-2 и Васильево танки попали под фланговый огонь из засад, за короткое время потеряв 12 машин. Самоходки 343-го и 1435-го сап отстали от танков, а пехота 26-й и 31-й гв.сд была отсечена артиллерийским и миномётным огнём. Противнику помогло и то, что большая часть артполков поддержки в этот момент меняла позиции и ещё не успела развернуться.

За 16 октября это был наиболее тяжёлый момент для 153-й тбр. Всего за день бригада понесла следующие потери:

• Сгорело: танков Т-34 — 12.
• танков М4А2 — 6
• танков МК — 6
• Подбито: танков Т-34 — 13
• танков М4А2 — 2
• танков МК — 1
• В личном составе:
• офицеров — 12
• сержантов и рядовых — 16

Противник попытался закрепить успех и контратаковать — за короткое время части наступавших дивизий сообщили о 12 атаках нескольких рот пехоты с 6–8 танками или самоходками. Но тут успех был значительно меньше, чем при расстреле вырвавшихся вперёд танков. Наоборот, потянув отставшие самоходки и дождавшись окончания перегруппировки артиллерии, советские части вновь продолжили наступление. На этот раз танки 153-й тбр и самоходки перемещались скачками от укрытия к укрытию, выбивая технику противника из засад. Вслед за техникой начала отходить и пехота, «настигаемая огнём артиллерии и миномётов, бросая раненых и оружие». 26-я гв.сд заняла Кумец-2 и Васильево, а также зачистила лес севернее.

На фланге также успешно действовала 5-я гв.сд с танками 76-го гв.ттп и самоходками 345-го сап.

Особенно отличился 2-й батальон 12-го гв.сп 5-й гв.сд капитана И.Т. Чередниченко, который под Обелупе окружил и уничтожил в полном составе пехотную роту, взяв при этом 12 пулемётов и 23 пленных. Однако немцы не собирались сдаваться и ударами из районе Щуки — Мисвеце «зажали» 12-й гв.сп 5-й гв.сд грозя его отрезать от основных сил. Ситуация была тем хуже, что полк наступал без танков и самоходок и являлся крайним левым на фронте наступления всей дивизии, при этом ещё и вырвался вперёд. Помочь полку было нечем так, как 17-й и 21-й полки попали под удар противника из района Венчлавки и остановили продвижение.

Проблема была в том, что кроме усиливающегося артиллерийского огня, противник стянул на правый фланг 5-й гв.сд до 20 танков и готовил контрудар (силами 1561-го запасного батальона, одного батальона 1143-го гренадёрского полка из состава 561-й фольксгренадёрской дивизии, а также танкового батальона «Норвегия», который на деле оказался 103-й танковой бригадой. Фактически это был удар по флангу всей наступающей группировки 11-й гвардейской армии. Но Галицкий предвидел этот ход противника и держал во втором эшелоне 83-ю гв.сд как раз для парирования подобных неожиданностей — это было отражено ещё в плане операции. В итоге, как только части 5-й гв.сд были остановлены, в бой были брошены 248-й и 250-й гв.сп из состава 83-й гв.сд, которые атакой рассеяли накапливающиеся части противника и взяли Венчлавку и район высоты 66.8.

Ввод 83-й гв.сд вдохнул новый импульс в правофланговые части 5-й гв.сд, которые при поддержке танков 76-го гв.ттп и самоходок 345-го гв.тсап отбросили части 1097-го гренадёрского полка и вышли на линию 12-го гв.сп ликвидировав тем самым угрозу окружения. Немцы старались не упустить инициативу из рук и нанесли контрудар силами шести танков и трёх самоходок в стык 17-го и 21-го гв.сп, но атаковать на участке, где действовали ИС-2 и ИСУ-122/152, оказалось очень плохой идеей.

«Танки и самоходные орудия 76-го танкового полка и 345-го артполка встретили противника всей мощью своего огня и в течение, буквально, нескольких минут подбили все его танки и самоходки, не потеряв при этом ни одной своей машины».

Затем, используя замешательство противника, танки 76-го гв.ттп увлекая за собой пехоту 5-й гв.сд, рывком ворвался на противотанковые позиции немцев в районе Мисвеце и высоты 102.6, раздавив гусеницами девять противотанковых орудий. Полки дивизии вышли на рубеж Ковкокальне — Пурвинишки, но дальше встреченные плотным артогнём успеха не имели. Бои 16 октября под Мисвеце не легко дались и 76-му гв.ттп: сгорели два командира рот — старшие лейтенанты: Карелов Николай Фёдорович и Лукашенко Григорий Архипович. Учитывая, что в тяжёлом танковом полку штатно имелось 4 роты по 5 танков, то можно сказать, что после первого дня боев тактический командный состав полка был выбит наполовину.

Левофланговая 84-я гв.сд при поддержке танков 77-го гв.ттп и самоходок 348-го гв.тсап била 2-й и 3-й батальоны 1092-го гренадёрского полка 547-й фольксгренадёрской дивизии и имея неплохой темп, вышла на рубеж Будвеце — Ужупе — Трилавка. Командиру 36-го гв.ск казалось, что настал момент истины для ввода в бой подвижной корпусной группы. И тут случилось то, что на войне не редкость — генерал Рыжиков стал комкором 36-го гв.ск как раз в канун наступления, до этого корпусом командовал генерал Пётр Шафранов, который теперь вёл в бой 5-ю армию вместо выбывшего по болезни генерала Крылова, и корпусная подвижная группа была детищем именно Шафранова.

Рыжиков, бывший комдив 16-й гв.сд, которая входила в состав 16-го гв.ск, замыслов бывшего комкора Шафранова не знал, оценить и реализовать не мог и не успел. В итоге три батальона на автомашинах опоздали на час с выходом на рубеж атаки и увязать взаимодействие с танкистами 77-го гв.тпп и 348-го гв.тсап уже не успели… немцы уплотнили боевые порядки и усилили оборону. Противник развернул на участке ввода КПГ гренадёрский 1143-й полк, усиленный 8 самоходками. Откровенно говоря, разведка передовых дивизий корпуса прошляпила все вышеуказанные факты.

В итоге КПГ, наступая по двум дорогам в направлении Кунигишки, влетела в подготовленную оборону противника. Немцы открыли сильный огонь, подбив 8 ИС-2 из 20, уничтожив 9 автомашин из 20 и поразив до кучи ещё и 4 самоходки ИСУ-122. Вдобавок колонны попали под артобстрел из района Кунигишки. Командир группы немедленно приказал развернуть боевые порядки. В итоге группа оказалась среди первых эшелонов пехоты и дальше вела обычный общевойсковой бой. Как бы то ни было, к 15:00 16 октября основной оборонительный рубеж противника глубиной до 5 км был прорван.

В свете этих событий ввод подвижной армейской группы приобретал решающее значение — необходимо было прорваться в глубину обороны противника и лишить его эффективных рубежей развёртывания, на которых бы он мог оказать сопротивление и сорвать планы советского командования.

Галицкий в 14:00 приказал подвижной армейской группе готовиться к вводу в прорыв. В первом эшелоне наступали на автомашинах 167-й гв.сп и 171-й гв.сп, во втором 169-й гв.сп.

167-й гв.сп, усиленный 3-м дивизионом 35-го гв.арт.полка, ротой ДШК 1383-го зен.арт.полка при поддержке 1-го батальона 213-й танковой бригады наносил удар в направлении Кумец-2 — Войшвилы — Новодоля — Кибейки — Платен — Допенен с дальнейшим выходом на рубеж Гериттен — Гайджен.

167-й гв.сп, усиленный 2-м дивизионом 35-го гв.арт.полка, 4-м дивизионом 383-го артполка при поддержке 2-го и 3-го батальонов 213-й танковой бригады наносил удар в направлении Васильево — Кайри — Карклупяны — Куприки — Будветшен с дальнейшим выходом на рубеж Маттернищкен — Лаукупенен.

169-й гв.сп усиленный 1-м дивизионом 35-го гв.арт.полка шёл за 171-м полком и должен был быть в готовности развить успех.

В армейскую подвижную группу также входили 1057-й сап, 551-й иптап, двумя батареями 1383-го зен.арт.полка, 8-й гв.ошисб и другие части усиления.

Недостатком этого плана было то, что 213-ю бригаду планировалось вводить там же, где ранее были остановлены и перебиты танки 153-й танковой бригады. Возможно, рапорты «с поля» наступавших частей были излишне оптимистичны относительно потерь противника, но всё же командованию стоило принять во внимание, что именно на этом участке немцы ввели в бой значимое количество бронетехники, уже один раз удачно «отработав» из засад по наступавшим советским танкам.

Тяжёлый урок

В итоге, как и следовало ожидать, план Галицкого сорвали «Пантеры» 103-й танковой бригады и «Тигры» 505-го ттб.

Интересно, что в своих мемуарах о боях в Восточной Пруссии сам Галицкий признает, что сомнения по поводу ввода в бой армейской подвижной группы были. Начальник штаба 11-й гвардейской армии генерал Иван Семенов предлагал наступать в прежней группировке, что бы противник израсходовал все резервы в боях с уже введёнными в бой частями и пока что подвижную армейскую группу в бой не вводить.

Однако командарм принял иное решение: 1-й танковый батальон 213-й бригады с пехотой 167-го полка на автомашинах вышел в район высоты 122.0. 2-й танковый батальон 213-й танковой бригады с пехотой 171-го полка на автомашинах вышел в район Свири.

В 15:30 разразился гром. По сообщениям наших частей, огонь вели 12 «Тигров» и 6 «Фердинандов».

Через считанные минуты горели 8 наших танков, 4 самоходки и несколько автомашин с пехотой. Горел танк командира батальона, сам комбат капитан Геннадий Петрович Сергейчик был тяжело ранен, горели все радийные танки — связь была нарушена, управление батальоном потеряно.

2-й батальон из района Свири был расстрелян 8 немецкими танками, 7 самоходками и 12 противотанковыми орудиями (26-я гв.сд сообщала о 88-мм зенитных пушках). Сгорели все радийные танки, были подбиты танки трёх командиров рот и командира 2-го батальона, сам комбат капитан Николай Александрович Курбатов сгорел в танке. Здесь же погиб и комбриг 213-й бригады полковник Михаил Михайлович Клименко. Командование бригадой принял начальник штаба майор Гуркин. Как ни странно потери могли бы быть ещё больше, но 3-й батальон сбился с пути и вместо полосы 167-го гв.сп (район Подворек) вышел в полосу наступления 31-й гв.сд (район Будвеце). Фактически к 16:00 амбициозные планы командарма 11-й гвардейской армии развить успех силами армейской подвижной группы были похоронены в немецких танковых засадах. Обидно, что уже в 13:00 авиаразведка доложила о выдвижении немецких танков и самоходок из района Вирбалис на рубеж Кайри — Мажуце.

Немецкое командование, стянув до 40 танков и 7–8 артдивизионов против центра боевых порядков 11-й гвардейской армии, начало предпринимать энергичные контратаки в районе Мажуце — Кайри — Поевонь — Рогайши — Кунигишки, остановив наступление 26-й гв., 31-й гв. и 1-й гв.сд, а в дальнейшем и всех передовых дивизий 11-й гвардейской армии. В документах 26-й гв.сд эти контратаки описывались так:

«Танки противника, используя своё превосходство в численности и качестве над нашими танками, подвижными группами по 30–40 танков с 50 бронетранспортёрами, 50–60 ручных пулемётчиков в течение второй половины дня 16.10.1944 непрерывно контратаковал наши части, пытаясь вклиниться в боевые порядки».

Причина всех бед была ещё в том, что немцы после 3-х лет войны тоже изучили специфику советских наступлений и, понимая, на сколько километров вперёд успели продвинуться советские части, учли фактор медленного подтягивания артиллерийских подразделений за ушедшими вперёд передовыми батальонами. В соответствии с этими расчётами противник начал свои контратаки, когда артиллерия советских дивизий и корпусных групп меняла свои позиции и тащилась вперёд со скоростью пешехода. Переход артиллерии всех калибров в новые позиционные районы закончился только в 17:00.

Что касается немецкого командования, то первый день наступления заставил принимать экстренные меры по парированию наступления советских войск. Так уже 16 октября на участке XXVII армейского корпуса немцы бросили в бой 41-й кавалерийский полк из состава 4-й кавбригады и ввели в сражение 431-й гренадёрский полк из состава 131-й пехотной дивизии. Сама 131-я пд на 1 октября насчитывала 15 329 человек.

Как всегда, сильной стороной немецкой военной машины была крупнокалиберная артиллерия. 16 октября расход по 27-му АК составил:

• лёгкие гаубицы 10,5 см — 13673 выстрела;
• тяжёлые гаубицы 15 см — 1795 выстрелов;
• 10-см пушки К18 — 350 выстрелов;
• 21-см мортиры Mrs.18 — 110 выстрелов;
• 17-см пушки К18 — 260 выстрелов;
• 15-см Nebelwerfer 41 — 4711 выстрелов;
• 21-см Nebelwerfer 42 — 943 выстрела;
• 30-см Nebelwerfer 42 — 862 выстрела.

За 16 октября 1944 года танковые части 11-й гвардейской армии понесли тяжелейшие потери, основная часть из которых пришлась на 153-ю и 213-ю тбр.

В то же время говорить о немецких потерях очень сложно — судя по документам 4-й армии, она не получала какой-либо толковой информации из XXVII армейского корпуса весь период 16–17 октября 1944 года. Однако уместным будет привести хотя бы оценочные цифры. Потери в бронетехнике за первые дни боев также определить сложно. Так, вечером 16 октября:

203-я бригада доложила о том, что у неё 17 боеспособных «Штугов»; ещё два были в краткосрочном ремонте и четыре в долгосрочном — учитывая, что до начала боев их было 30, безвозвратные потери составляют семь машин.

276-я бригада доложила всего о 10 боеспособных самоходках, ещё шесть были в краткосрочном ремонте и 12 в долгосрочном — учитывая, что до начала боев их было 28, то безвозвратных потерь как бы и нет, но 12 машин в долгосрочном ремонте вызывают некоторые подозрения.

279-я бригада доложила о 17 боеготовых «Штугах», ещё два были в краткосрочном ремонте и пять в долгосрочном — учитывая, что до начала боев их было 33, безвозвратные потери 6 машин.

103-я танковая бригада отчиталась о 17 боеспособных «Пантерах», ещё 4 были в краткосрочном и 2 в долгосрочном ремонте — учитывая, что до начала боев их было 33 выходит, что безвозврат 10 «Пантер».

505-й ТТБ доложил, что у него в строю 15 «Тигров», ещё 19 в краткосрочном и 5 в долгосрочном ремонте — списан был только один, хотя история батальона говорить о двух потерянных машинах.

К концу 1944 года все вышеуказанные машины были в основном освоены немецкой промышленностью и никакими детским болячками особо не страдали. Да и Восточная Пруссия не украинский чернозём зимы-весны 1944 года.

Ещё хуже обстояло дело в «дивизионными» «Штугами». В 131-й пехотной дивизии боеспособными остались 3 машины, 4 ушли в краткосрочный ремонт и 2 в долгосрочный (до начала наступления «Штугов» было 10 итого безвозврат 1 «Штуг»).

547-й фгд — остались 2 машины, 1 ушли в краткосрочный ремонт и 4 в долгосрочный. Учитывая, что до начала боев их было 29, выходит, что безвозврат 22 «Штуга».

549-й фгд — остался вообще 1 «Штуг», до начала боев 28 , что даёт безвозврат 27 «Штугов».

561-й фгд — погиб весь дивизион, так как после 16 октября информация о нем нигде не встречается, а учитывая, что до начала боев «Штугов» было 22, выходит, что безвозврат составил все 22 самоходки

Таким образом, драка с 11-й гвардейской армией обошлась XXVII армейскому корпусу в 97 единиц бронетехники, списанных в безвозврат, а ещё 34 были отправлены в долгосрочный ремонт.

Конечно, все эти успехи — не только работа танкистов. Огромную роль сыграла артподготовка, которая была проведена очень качественно, так только 3-я батарея 276-й бригады «Штугов» потеряла при артобстреле 2 самоходки. Не будем забывать и работу бомбардировщиков и штурмовиков — работа 600 ударных машин не могла остаться незамеченной.

Первый день наступления выявил крупные недочёты при вводе в бой подвижных групп и подтвердил ещё пока неизжитый недостаток в организации боя при смене артиллерией своих позиций. Большие потери в бронетехнике подтвердили, что в концу 1944 года уже ни один вид советских танков и самоходок не мог считаться неуязвимым на поле боя. Возросшая мощь немецких танковых пушек и противотанковых орудий не оставляла шансов даже новейшим образцам нашей бронетехники.

Однако движение вперёд и то, что поле боя оставалось за нами, позволяло ремонтным службам поддерживать ударные части на должном уровне, а командирам более смело принимать решения и навязывать врагу манёвренный бой. Более того, новые Т-34-85 и тяжёлые «ИСы» и самоходки также не оставили ни единого шанса немецким штурмовым орудиям в открытом бою. Неуверенно стали себя чувствовать «Королевские Тигры» и «Пантеры». И хотя линия фронта под Мала Сталавка — Сантарой — Мажуце особо не изменилось, что позволило противоборствующим сторонам утащить свою битую бронетехнику в ремонте, всё же немецким командирам было о чем задуматься. В то же время, возросшее мастерство полковых и дивизионных командиров РККА позволяло вести успешные бои даже с противником, массово усиленным мощными противотанковыми и штурмовыми орудиями.

Стоит отметить, что в дальнейших боях советские танкисты действовали более успешно и наносили противнику большие потери, чем в первый день. Но в этой операции это уже не играло особой роли, так как противник определил направление удара, и навстречу первой попытке советского командования наступать в Восточной Пруссии уже неслись парашютисты и панцергренадёры парашютно-танкового корпуса «Герман Геринг», ветераны 5-й танковой дивизии и множество различных боевых групп собранных вокруг танковых бригад или нарезанных из состава танковых и панцергренадёрских дивизий.

Всего этого молодой командующий фронтом Иван Черняховский ещё не знал и готовился коренным образом изменить ситуацию в свою пользу, бросив в бой подвижную группу фронта — 2-й гвардейский танковый корпус генерала Алексея Бурдейного. 18 октября, накануне ввода корпуса у молодого комкора был день рождения. Озабоченный хлопотами военного времени Бурдейный не особо радовался этому событию. Генерал знал, что обе «ударные» армии фронта со скрипом и скрежетом рвут, а точнее гнут немецкую оборону. Видя на рекогносцировках сгоревшие остовы «Штугов», «тридцатьчетвёрок», «ИСов» и тяжёлых САУ, Алексей Семёнович с тревогой думал о предстоящих боях и не знал о той судьбе, что была уготована его корпусу под Немерсдорфом и Гумбинненом. Впрочем, это уже совсем другая история.