Компания «Фостерс» (Fosters of Lincoln Ltd), строившая танки в Первую мировую войну, за межвоенные годы перешла на мирные рельсы: сразу после заключения мира Великобритания не особо нуждалась в новых танках. Когда в 1928 году был сформирован Совет военной механизации, глава «Фостерс» сэр Уильям Триттон предложил свою помощь, но получил довольно грубый отказ. Несколько лет спустя Триттон получил приглашение вступить в Совет, но теперь отказался сам. «Фостерс» неплохо существовала и без этого: производственные мощности компании были загружены мирными изделиями, и заниматься танками ради мизерных заказов не стоило. Однако пришёл 1939 год, и «Фостерс» взялась за строительство сверхтяжёлых танков TOG.
Исполин для минувшей войны
Разговоры о вовлечении конструкторов предыдущей войны в подготовку к новой начались ещё летом 1939 года. К осени разговоры перешли в дело. 5 сентября директор механизации, генерал-майор Дэвидсон, пригласил сэра Альберта Стерна, конструктора знаменитых «ромбов» Первой мировой войны, разработать «особый танк».
12 октября 1939 года министр снабжения Лесли Бургин создал в своём новорождённом министерстве Комитет по конструированию особых машин (Special Vehicle Design Committee — SVDC). Стерна пригласили на пост председателя. В комитет также вступили, среди прочих инженеров и военных, директор компании «Фостерс» Уильям Триттон, конструктор танковых моторов для «ромбов» Гарри Рикардо и генерал-майор сэр Эрнест Свинтон. Так как вместе собралось множество танкостроителей Первой мировой войны, комитет звали The Old Group («старая группа») или The Old Gang («старая шайка») — сокращённо TOG.
Задание комитета было таким: разработать танк, который сможет перебраться через ров шириной 16 футов (4,9 метра), преодолеть препятствие высотой 7 футов (2,1 метра), иметь достаточно брони по периметру для надёжной защиты со 100 ярдов (91 метр) от 37-мм и 47-мм противотанковых пушек и 105-мм пушки-гаубицы. Ориентировочная масса такой машины составила бы 70–75 тонн. Исполин вооружался 2-фунтовыми пушками в спонсонах и полевым орудием в лобовой части, которое должно было пробивать до 7 футов (2,1 метра) железобетона, а также пулемётами и миномётами для стрельбы дымовыми снарядами. Экипаж составлял всего восемь человек. По оценке сэра Эдмунда Айронсайда, начальника имперского генштаба, такой танк понадобился бы минимум через год, но начать изучать вопрос надо было немедленно. Машина была обозначена как «сверхтяжёлый танк — сухопутный линкор».
Создавать танк в информационном вакууме конструкторы не собирались. 24–30 ноября члены SVDC провели в Париже, исследуя французские наработки в сфере бронетанкового вооружения. С конструкторами прибыли представители британского генштаба и другие военные. Эскизный проект был готов 19 декабря 1939 года. Стерн считал, что для танка понадобится цементированная броня толщиной 2,5–4 дюйма (63–102 мм), потому навёл справки в адмиралтействе о производстве такой брони.
21 декабря конструкторы представили военной комиссии макет нового танка. Для комитета, составленного из довольно пожилых конструкторов, танк получился весьма оригинальным, хоть и не полностью удовлетворяющий требованиям. Он получил довольно крупную башню, которая могла вместить 3-дюймовую зенитку или 25-фунтовую пушку-гаубицу. Гусеницы машины проходили через бронированный жёлоб, что понижало их уязвимость.
Однако военные танк отвергли. От конструкторов потребовали гораздо более консервативную машину, очень похожую на старые «ромбы». Гусеницы нового танка должны были охватывать весь корпус, башня заказчику была не нужна, а вооружение следовало установить в спонсонах. Так как требование установки полевой пушки отпало, тратить силы на разработку машины, способной возить более мощное орудие, не следовало.
Конструкторы приступили к работе над новым танком 11 января, и к 29 февраля был готов макет переработанной машины. На этот раз танк получил имя TOG 1. С бронёй толщиной 2–4 дюйма (51–102 мм) толщиной масса машины составила бы 55–60 тонн. Бронелисты крепились к каркасу из конструкционной стали толщиной в 3/8 дюйма (9,5 мм). По оценке комитета, такой танк можно было построить к июню. Так как SVDC позиционировал себя как группа исследователей, а не промышленников, то разворачивать производство на мощностях компании «Фостерс» они не собирались. Если бы TOG 1 приняли на вооружение, по их мнению, промышленность Великобритании справилась бы с заказом «до кампании 1941 года». По оценке комитета, к ноябрю можно было организовать производство 40 таких танков ежемесячно, хотя какие заводы для этого пришлось бы задействовать, не указывалось.
Расчёты оказались бесполезными. 1 марта 1940 года военные отвергли TOG 1, так как требования вновь изменились. Новая машина должна была иметь башню, способную вместить орудие крупнее 2-фунтовки, а не маленькие спонсоны. Гусеницы, охватывающие весь корпус, посчитали слишком уязвимыми. Тем самым танк, который первоначально предложили в январе, получил путь в жизнь. Эту машину называли TOG 2, но SVDC взялось всё-таки построить TOG 1 для отработки ряда конструкторских решений.
Сам Бургин в военном кабинете долго не продержался, и 12 мая 1940 года его сменил Герберт Моррисон. Однако детище Бургина жило своей жизнью, и вскоре SVDC показал свой первый опытный танк. В октябре 1940 года TOG 1 поступил на испытания в городе Линкольн.
Танк получил довольно крупный и мощный двигатель: 600-сильный дизель «Паксман», который предназначался для использования в аварийных генераторах на электростанциях. Так как механическую трансмиссию для такого мощного мотора ещё не разработали, было принято решение использовать тяжёлую и громоздкую электрическую трансмиссию с ориентировочным весом 6–7 тонн и гидравлическое сцепление. Машина длиной 33 фута (10 метров) весила 65 тонн. Как и танки Первой мировой, подвески на машине не было, ходовая часть была жёсткой.
Испытания показали, что моторы, выбранные для танка, слишком малы и не могут использовать всю мощность, создаваемую генератором. Максимальная скорость танка составила всего 7 миль (11 км) в час. Подавать такой танк на правительственные испытания было бы бесполезно, но «Фостерс» и SVDC доказали, что тяжёлый танк с электротрансмиссией создать можно.
Конструкция TOG 1 не застыла на месте. К августу 1941 года на танк установили новую коробку передач типа SSS (Synchro Self-Shifting — «синхронизированная автоматическая»). По словам Гарольда Синклера, — директора фирмы, ответственной за её разработку, — вождение танка с такой коробкой передач не требовало особых навыков, а сам процесс переключения передач был гораздо легче, чем с коробкой без синхронизаторов. Своевременная смена передач привела бы к более продолжительному сроку службы сцепления и мотора.
На танк также поставили новый поворотный механизм «Вренни», хотя действие было описано как «аналогичное механизму «Меррит-Браун»». Этот механизм позволял легко поворачивать машину даже при езде по склонам. Гидравлическое сцепление взамен традиционных бортовых фрикционов также упрощало работу механика-водителя.
Противотанковая бюрократия
Шасси TOG 2 было построено в начале 1941 года. Танк был легче, чем TOG 1, и получил более мощные моторы, от чего скорость возросла до 9 миль (14,5 км) в час. На этом разработка машины встала в тупик. Военные опять собирались изменить требования. Пока не было ясно, надо ли перевозить танк по железной дороге (в этом случае машина не вписывалась в габариты), какое орудие можно на него установить, хватит ли 76-мм брони, возможно ли машину укоротить, сняв требования к пересечению окопов. Пока эти вопросы не были решены, SVDC продолжить работу не мог.
Вопрос о вооружении стоял довольно остро для всех британских танкистов. «Черчилль», самый современный британский тяжёлый танк, оказался намного тяжелее существующих пехотных танков, но по мощи вооружения был с ними сравним. Тем временем, у англичан уже были гораздо более мощные орудия, чем 40-мм 2-фунтовка. Разработка 57-мм 6-фунтовой пушки началось ещё в 1938 году, но в существующие танки, включая «Черчилль», это орудие не помещалось.
Однако к маю 1941 года 6-фунтовка уже была лишь минимальным требованием к новой бронетехнике, и военные требовали ещё более мощного орудия. Теоретически, такая пушка уже была. К лету 1941 уже начала принимать облик так называемая «сверхмощная» 76-мм 17-фунтовка. Другое дело, что под неё ещё не было танка. Если 6-фунтовку в итоге удалось установить в новые башни на «Черчилль», «Валентайн» и «Крусейдер», то более крупное орудие в их башни уже явно не помещалось.
Установка того или другого орудия в TOG 2 не составила бы проблем, и новая мощная пушка сделала бы машину весьма конкурентоспособной. Однако перспектива 17-фунтового орудия была весьма далёкой, а мощная пушка нужна была сейчас. Уортингтон упомянул, что существует запас старых 3-дюймовых пушек. Имелись в виду зенитки 3-inch 20 cwt, которые действительно были способны уничтожить любой существующий на тот момент танк. Для установки орудия требовался огромный башенный погон в 72 дюйма (1830 мм). Такие пушки с трудом поместили в истребители танков на шасси «Черчилля», но в башню TOG 2 орудие можно было поместить без радикальных изменений конструкции.
По расчётам, и без того увесистая башня с установкой орудия потяжелела бы до 9–10 тонн. Конструкторам пришлось создать новый тип башенного поворотного механизма. Шарнирная опора башни находилась не поверх подбашенной коробки, а на полу боевого отделения.
Тема TOG всплывала в переписке то там, то тут, но конкретные требования для SVDC так и не сформировали. Моррисон, который сменил Бургина на посту Министра снабжения, сам долго не продержался на посту. В октябре 1940 года его место занял Эндрю Дункан, но и его пребывание оказалось недолгим, и в июне 1941 года министром стал лорд Бивербрук. К 3 ноября никакого прогресса по программе всё ещё не было, и сэр Альберт Стерн послал Бивербруку гневное письмо.
По словам Стерна, в британском танкостроении не было никакой стабильности. За 26 месяцев войны сменилось четыре министра снабжения и пять директоров механизации, из которых только один имел хоть какой-то военный опыт. Компании, которые занимались танкостроением, в этом хаосе делали со своими ограниченными знаниями то, что считали нужным сами, в то время как внушительный опыт танкостроения компании «Фостерс» не использовался.
Письмо возымело эффект, но совсем не тот, на который надеялся Стерн. Директор механизации Оливер Люкас, о чьих способностях Стерн вольно высказался в своём письме, принял решение распустить SVDC с 4 ноября 1941 года. Стерн в ярости подал в отставку. В послании лорду Хэнки, покровителю SVDC в правительстве, он сетовал: «И вот, продолжается неразбериха, теперь с одними дилетантами во главе».
Конец SVDC не означал конец танков TOG: сборка TOG 2 подходила к концу, а чертежи улучшенного варианта под названием TOG 2R ожидались к середине ноября.
Лорд Хэнки также пытался поддержать машину. В письме от 8 января 1942 года он уверял сэра Джона Андерсона, члена военного кабинета и президента тайного совета, ссылаясь на инженера, связанного с разработкой трансмиссии: конструкция последней получилась вполне удачной, и при дальнейшей работе танк можно будет разогнать до 12 миль (19 км) в час. Хэнки также прикрепил записку от «Фостерс» с рекомендациями о создании новой структуры танкового комитета в Министерстве снабжения, попутно рекламируя свой танк.
21 января Хэнки передал лорду Бивербруку ещё одно письмо, подписанное бывшими членами SVDC. В письме сообщалось, что на TOG 2 можно поставить 17-фунтовку. Ни одного другого танка, способного использовать даже 6-фунтовое орудие, в тот момент в металле не было, и по предсказанию Стерна, танков с 17-фунтовкой можно было не ждать ещё два года. Ответ от Бивербрука был довольно кратким: «Работа комитета Стерна будет рассмотрена без предубеждений».
В тени «Черчилля»
Испытания TOG 2 начались ещё до скандала, устроенного Стерном. 2 и 3 октября 1941 года на полигоне в Шубэринес была обстреляна опытная башня — хотели проверить стойкость крепления бронелистов к каркасу и устойчивость нового механизма поворота башни к обстрелу. Башню, в которой смонтировали тройную установку 2-фунтовки, 3-дюймовой гаубицы и пулемёта, чтобы проверить влияние обстрела на возможность поворачивать орудийную установку, установили на каркас из конструкционной стали, имитирующий корпус. Сами орудия отсутствовали.
Бронирование опытной башни было довольно интересным. На ней листы различных толщин (номинально 76 мм или 60 мм цементированной брони) крепились к каркасу из конструкционной стали толщиной 12,7 мм. Крыша была выполнена из 25-мм гомогенной брони. Крепления брони к каркасу были различных типов, так как оптимальное решение всё ещё надо было найти.
Обстрел из винтовки показал, что тройная установка была хорошо защищена от пуль, но обстрел из тяжёлого оружия выдержать не способна. После первого же попадания 25-фунтового лафетопробного снаряда крепление установки деформировалось, и она отвалилась.
Обстрел башни показал, что комбинация основной брони и слоя мягкой стали за ней была достаточной, чтобы защитить от 2-фунтового бронебойного снаряда при попадании в середину плиты, но вот ситуация с болтами была более сложной. При попадании даже в непосредственной близости от болта тот разрушался. В зависимости от конструкции соединения либо снаряд пробивал ослабленную броню, либо головка болта с тыльной стороны отлетала и сама превращалась в довольно опасный снаряд. Так или иначе, экипаж и механизмы танка были бы выведены из строя.
Попадание осколочно-фугасных снарядов в башню ослабляло болты и могло выломать люк. 25-фунтовые и 2-фунтовые снаряды также могли при удачном попадании деформировать основные листы башни. При обстреле деформировался каркас, на котором устанавливалась башня, и поворотный механизм, в конце концов, заклинило. Испытания показали, что при обстреле поворотный механизм легко повредить, так как при обстреле башни на него приходился сильный удар.
Обстрел из 6-фунтовки показал, что 73-мм броня (60-мм цементированная плита и 12,7-мм каркас) пробивается довольно легко: с 1250 ярдов (1140 метров) по нормали или под углом до 17°. При обстреле башня потрескалась, но испытатели посчитали это довольно хорошим результатом после такого сильного обстрела. Также испытатели отметили эффективность слоя мягкой стали как подбоя: каркас защищал экипаж от отколов основной брони и мог даже остановить снаряд, если тот потерял достаточно энергии или деформировался при пробитии основной брони. Несмотря на заклинивание механизма, идею поместить шарнирную опору на пол боевого отделения оценили высоко.
В начале января 1942 года TOG 2 поступил на испытания на полигон в Фарнборо. Посещение испытаний бывшим членами SVDC было запрещено. К 21 марта танк закончил испытания и вернулся в Линкольн. Испытания прекратились из-за поломки подвески: от вибрации ломались катки. Попытки снизить давление на них, удлинив опорную поверхность, не увенчались успехом. К тому же, танк стало труднее водить.
Были у испытаний и положительные результаты. Электрическая трансмиссия показала себя очень хорошо. Водить танк было очень легко, это не требовало навыков управления обычным танком. Танк управлялся рулём и двумя педалями, как автомобиль. По докладам с испытаний, даже шофёр генерала Ричардсона из женского механизированного транспортного корпуса, которая не имела никакого опыта вождения танков, смогла водить машину. Испытатели рекомендовали такую систему для использования на современных танках.
«Фостерс» всё ещё попытались улучшить свой танк, но работа шла медленно. Только к марту 1943 года для танка TOG была готова торсионная подвеска. Её пришлось приделать под танком, что уменьшило клиренс. 11 марта машина вновь выехала на показ в городке Грантэм вблизи Линкольна.
Пропихнуть TOG 2 в серию уже не было перспектив. Тем не менее, «старая группа» не сдавалась. Сэры Стерн и Триттон предлагали конструкцию нового танка с 45-тонным шасси, на котором можно было разместить до 20 тонн брони толщиной до 6 дюймов (152 мм). «Старики» также предлагали использовать технологии, разработанные для их танка, на более лёгких машинах. Также Стерн предлагал укороченную версию танка TOG 2. Так как требование к пересечению траншей отпало, танк можно было укоротить на целых 6 футов (1,83 метра), что привело бы к уменьшению массы на 20 тонн. Освободившийся резерв можно было использовать для наращивания брони.
Хотя в ход, несомненно, пошла и личная неприязнь, «Фостерс» сами сыграли роль в смерти танка, так как не желали производить собственную машину, а были готовы отвечать только за конструирование. К конструкции тоже были вопросы, особенно к технологичности. Если даже довольно традиционный 40-тонный «Черчилль» британская промышленность начинала производить в 1941 году с большим скрипом, то судьба 70-тонного TOG 2 c множеством сложных и неопробованных механизмов, несомненно, получилась бы весьма тяжёлой. Сам же «Черчилль» к 1943 году был довольно вылизанной машиной, и успешно воевал на двух фронтах.
Не сбылось и предсказание Стерна: к марту 1943 года у англичан уже были самоходки «Арчер» и «Челленджер», которые имели свои недостатки, но были вполне боеспособными машинами. Появился более компактный двигатель на 600 л.с., более надёжные соединения толстых бронелистов и менее замысловатые способы защитить гусеницы танка от вражеских снарядов. Наработки SVDC, как и сам их танк, так и не пригодились.
Источники:
- Архив Canadian Military Headquarters, London (1939–1947) RG 24 C 2
- Национальный архив Великобритании (The National Archives)
